Ровно шесть лет назад, 4 июля 2000 года, умер наш земляк, солист группы «Сектор Газа» Юрий Клинских — Юра Хой. Накануне дня смерти музыканта одноклассник Юрия Игорь Лобашов принёс в редакцию «МОЁ!» воспоминания о своём друге.
С папкой по жизни
Впервые Юрка появился в воронежской школе № 30, располагавшейся в районе ВАИ, когда я со сверстниками ходил уже во второй класс. У Клина была непропорционально большая голова, из-за которой он выглядел старше своего возраста. Солидность ему придавала модная в то вре мя папка, которую он важно носил под мышкой. Мы все ходили с одинаковыми школьными портфелями-ранцами, а этот пацан держался со своей папкой так, словно он работник районо.
С этой папкой он не расставался до окончания школы. Что только не пытались с ней сделать мальчишки, дабы лишить Юрку этого внешнего атрибута отличия! Пачкали мелом и чернилами, поджигали, протыкали насквозь циркулями, но ничто не смогло заставить Юрика расстаться со своей любимицей. Он её тщательно оттирал, зашивал и продолжал с ней ходить вопреки всем и всему. Сейчас, вспоминая этот факт, я думаю, что бунтарский дух и непреклонность перед обстоятельствами были у него всегда, с самого раннего детства.
Урок философии
Дело было на зоологии. Юрка не смог ответить на вопрос о происхождении жизни на Земле и получил двойку. Когда он сел на место, один из отличников с задней парты ехидно прошептал ему в спину: «Что, Клин, не знаешь, откуда жизнь взялась?».
Урок проходил в специализированном кабинете, где было полно наглядных пособий: муляжей фруктов, заспиртованных лягушек, змей и т. д. Юрка втихаря стащил портфель у всезнающего товарища, сложил в него всякую всячину с близлежащих стендов и также незаметно водворил портфель на место.
Прозвенел звонок. Юрка, не подверженный всеобщему ликованию по случаю окончания урока, направился к учительнице и доверительно сообщил, что ему, как честному человеку, невмоготу терпеть творящееся безобразие — вынос отличником наглядных пособий. Вышеупомянутый злоумышленник был тут же задержан с поличным. К его искреннему изумлению, из недр портфеля учительница зоологии, словно заправский фокусник, стала извлекать сушёных змей, ящериц и даже скелеты рыб неизвестной породы. Ученик мямлил что-то нечленораздельное, недоумевая, как всё это оказалось в его портфеле. На что Юрка философски заметил: «Ты даже не знаешь, откуда в твоём чемодане взялись дохлые ящерицы! А ещё меня подкалываешь за то, что я не знаю, откуда жизнь на Земле взялась.,.».
Пора по парам
Находчивость моего друга меня поражала. Учился он, мягко говоря, не очень хорошо. Отметки были разные, в том числе двойки и единицы. Но Юрку это не смущало. Как то на контрольной по химии он на чистом листке написал фамилию, номер варианта и сам себе поставил два балла. Я говорю шёпотом: «Ты что делаешь? Совсем обалдел!». А он мне отвечает: «Всё нормально! Химичка злая, кол поставит, а так глянет — два — и исправлять не будет».
А раз был такой случай. Влепила математичка моему другу пару. В таких случаях дневник подавать никто не торопился. А Юрка дошёл вразвалочку до парты, непринуждённо взял дневник, раскрыл и понёс учительнице. Та поставила ему двойку и расписалась. Юрок сел за парту как ни в чём не бывало и принялся писать свои стишки на вольную тему. Я тогда подумал, что Юрка — настоящий герой. На перемене оказалось, что двойку в дневник поставили не ему, а мне: он просто поменял наши дневники до начала уроков. А на мои возмущения резонно заметил: «Ты что распереживался? Дело-то житейское. Дневник твой, а пара моя. Ты её не получал, тебе и волноваться не о чем!».
Юрка любил рок за… тишину
Как-то летом 1982 года, уже после оконча ния школы, я в очередной раз пошёл в гости к Юрке. Поднимаясь по лестнице, услышал доносившиеся из его квартиры звуки тяжелого рока. Музыкальная аппаратура у него была мощная. Все свои заработанные деньги (а Юрка не гнушался никакой работы, был и помощником комбайнёра, и пастухом,и грузчиком) он тратил на колонки, усилитель и «мафон».
Мне долго пришлось жать на звонок. Наконец я не выдержал и начал колотить руками и ногами в дверь, пока та не распахнулась. Грохот в квартире стоял неописуемый. Визг струн рок-музыкантов разрезал воздух, словно вой реактивного самолёта, а соло на ударных можно было сравнить разве что с артиллерийской канонадой. Я пытался сказать что-то Юрке, но он меня не слышал. Махнув рукой, я сел в кресло, и в этот момент Юрок выключил магнитофон. Наступила такая тишина, что показалось, будто время остановилось. В этой тишине мой друг произнёс: «Знаешь, за что я люблю рок? Когда его вырубишь, становится хорошо, будто заново родился».
«Эх ты, тямнота!»
Название для своей группы Юрка взял из воздуха в буквальном смысле слова. Дело в том, что клубешник, в котором репетировал Клин с товарищами, располагался на пятачке, затёртом между ВОГРЭСом и Ги-прокаучуком. В результате деятельности промышленных монстров вечерами там были такие выбросы, что, по словам моего друга, не только петь — дышать было невозможно. Так и родилось «Сектор газа».
В самом начале Юркиной музыкальной карьеры я сидел у него на кухне за рюмкой чая, и он сказал мне, что решил взять псевдоним Хой. «Почему Хой?» — удивился я. «Тямнота! А ещё из городу!» — воскликнул он, нарочито коверкая слова в присущей ему одному манере. В повседнев ной жизни он говорил чисто, без яканий и оканий.
Юра зарядил бобину в магнитофон и врубил на всю катушку неизвестную мне панк-группу. Из динамиков вырвались жуткие звуки и с голь же пугающий голос. Текст песни прерывался могучим рычанием: «Хой!!!». Эти три буквы звучали так же, как всем известное непечатное слово, однако цензура, существовавшая в то время, ни к чему придраться не могла. Юрка взял себе такой псевдоним в пику людям, привыкшим выдавать желаемое за действительное, а ведь именно они всегда у руля. Им-то и хотел мой друг Клин показать свой Хой…
Игорь ЛОБАШОВ.
В ТЕМУ: «Как Хой был милиционером»
— Не все знают, что Юрка около четырёх лет отслужил в милиции, — вспоминает Игорь Лобашов, — три года в ГАИ и год во вневедомственной охране. Служил честно, как мог, лихо гонял на милицейском «Урале» и штрафовал нерадивых автомобилистов. Я не знаю истинных причин его увольнения из органов, но сам он поведал мне забавную историю. За её подлинность ручаться не стану. С Юркиных слов дело обстояло так.
Вызвал его в кабинет большой милицейский начальник и говорит: «Что это вы, младший сержант такой-то, за песенки распеваете, честь мундира нашего серого позорите?! Кличку себе зеканскую придумали — Хой, матом на всю округу поливаете! Вы уж, такой-тол-растакой определитесь в чём-нибудь одном: либо ля-ля свои распевать, либо погоны носить. Кругом! Шагом марш!».
По словам моего друга, начальник был уверен, что он выберет службу, да ошибся. Как говорится, играл, да не угадал. Выбрал Юрка «свои ля-ля распевать», о чём никогда не жалел…
